Неучастие работников в управлении: «это жизнь…»

14 сентября состоялась международная конференция «Участие работников в управлении производством. Роль профсоюзов и производственных советов в регулировании трудовых отношений», организованная Высшей школой экономики и Центром социально-трудовых прав. 

В центре внимания участников конференции — представителей профсоюзов, работодателей, государственных органов и академического сообщества — был немецкий опыт организации участия работников в управлении производством. Как известно, в Германии, помимо традиционных профсоюзов, интересы работников представляют также специально избираемые ими производственные советы. Об их задачах, полномочиях и практической деятельности на конференции рассказывали немецкие коллеги. Последовавшие затем выступления и дискуссии в значительной степени касались того, насколько немецкий опыт может быть применим в российской реальности.

Открывший конференцию ординарный профессор, заведующий кафедрой трудового права ВШЭ Юрий Орловский отметил, что в России трудовой потенциал используется неэффективно, а дефицит трудовых ресурсов в среднесрочной перспективе будет нарастать. «У нас острейший дефицит квалифицированных рабочих, у нас дефицит людей, которые обладают не только знаниями, но и практическим опытом, — продолжил Юрий Орловский. — Поэтому необходимо воссоздать систему профессиональной подготовки рабочих, прекратить вытеснять пенсионеров из различных сфер трудовой деятельности с помощью дискриминационных норм, которой является, в частности, часть 2 статьи 59 Трудового кодекса, и решительно активизировать все формы участия работников в управлении производством. И здесь нельзя ориентироваться только на статью 53 Трудового кодекса, которая носит скорее формальный характер и особой смысловой нагрузки не несет. Нужно вводить правовое регулирование, которое бы охватывало те проблемы, которые значатся в повестке дня нашей конференции».

Проректор, заведующий кафедрой экономики труда ВШЭ Сергей Рощин, в свою очередь, призвал коллег-экономистов, а также политиков не забывать, что за социально-экономическими процессами «стоят живые люди со своими интересами, ведущие постоянный диалог, в ходе которого формируются те правила и институты, которые определяют экономическую реальность». «Вышка традиционно выступает площадкой для таких диалогов, — добавил Сергей Рощин, —  и мне очень приятно, что я вижу сегодня многих коллег, которые бывают у нас на различных обсуждениях, с которыми мы горячо спорим по академическим и неакадемическим вопросам, связанным с функционированием рынка труда».

Заместитель министра труда и социальной защиты РФ Любовь Ельцова отметила, что «в России исторически сложилась система социального партнерства, которая на федеральном уровне выражается в работе Российской трехсторонней комиссии по регулированию социально-трудовых отношений. Все законопроекты, затрагивающие права трудящихся, подлежат обязательному рассмотрению на трехсторонней комиссии. Не всегда правительству удается учесть все пожелания и со стороны работодателей, и со стороны профсоюзов, но это жизнь, и мы стараемся двигаться в направлении партнерства».

Господин Трауб-Мерц отметил, что тема конференции «имеет очень большее значение для экономической модернизации», и напомнил, что «политическая демократия не заканчивается перед заводскими воротами, она должна существовать и на территории предприятия». По его мнению, защиту прав работников нельзя рассматривать только как обязательство и неизбежные в социальном государстве затраты. «Улучшение условий труда всегда вело к повышению производительности, — объяснил российским коллегам Рудольф Трауб-Мерц. — Качество рабочих мест и успех предприятия — вещи не противоположные, а взаимосвязанные».

Основными докладчиками с немецкой стороны на конференции были профессор трудового, гражданского и экономического права Университета Бремена Вольфганг Дойблер и руководитель отдела профсоюзной политики крупнейшего сталелитейного профсоюза Германии IG Metall (IGM) Кристиан Брункхорст. Профессор Дойблер в своем докладе остановился на немецком законе «О предприятиях», определяющем, в частности, права и роль производственных советов в деятельности компаний. Производственные советы — особый представительский орган работников предприятия, избирающийся сроком на четыре года и имеющий отличные от профсоюзов полномочия.

Члены производственного совета могут осуществлять деятельность в его рамках даже в свое рабочее время, не теряя при этом в заработанной плате. На предприятиях с численностью более 200 работников один член совета полностью освобождается от обычной производственной деятельности с сохранением рабочего места и зарплаты. На предприятиях с численностью более 500 человек  от производственных обязанностей освобождаются два члена совета.

Производственный совет получает оборудованный компьютерами офис. Командировки членов совета, а также прохождение ими курсов повышения квалификации (например, для изучения трудового законодательства и организации деятельности предприятия) оплачиваются самим предприятием. «Я имею опыт преподавания не только в университете, но и на семинарах производственных советов и могу сказать, что зачастую члены советов быстрее усваивают материал, чем студенты-юристы», — заметил в связи с этим профессор Дойблер.

Члены совета как на стадии выборов, так и в процессе своей деятельности защищены от возможного произвола со стороны работодателей. Кандидатов в члены совета нельзя уволить в течение полугода, а действующего члена совета можно уволить с предприятия только с согласия остальных членов совета. Если это согласие не получено, работодателю придется идти в суд. Защищены члены совета и от потери заработка в случае перевода на другую должность или в другие отделы компании.

Каковы же функции и полномочия производственных советов? В отличие от профсоюза, совет не имеет права инициировать забастовку. Напротив, совет должен «воздерживаться от мер, способных спровоцировать трудовые конфликты». Однако совет может участвовать в определении распорядка предприятия, времени начала и окончания трудового дня, допустимости сверхурочной работы, формата заработанной платы (сдельной, почасовой либо иной). Впрочем, есть и ограничение — эти решения не должны противоречить соглашениям между профсоюзами и работодателями, в частности, положениям коллективного договора.

В случае если работодатель и производственный совет не могут достигнуть соглашения по какому-то вопросу, судом назначается согласительная комиссия. Расходы, связанные с ее деятельностью, несет работодатель, поэтому в большинстве случаев предприятия стремятся не доводить  дело до суда.

Производственные советы действуют на 10 процентах немецких предприятий (прежде всего, на крупных и средних предприятиях), они представляют половину всех работников в Германии. При этом члены советов открыты критике, четыре раза в год проводятся собрания трудового коллектива, на которых работники-«избиратели» могут высказать своим представителям любые претензии. Обратиться с просьбой или требованием к производственному совету может любой работник в любой время. Одним из наиболее распространенных упреков советам является то, что они «слишком заботятся об экономических показателях предприятия», стараясь поумерить пыл профсоюзов.

Немецкая модель существования производственных советов является уникальной (например, во Франции на выборах в совет в списках для голосования могут значиться только члены профсоюза, тогда как в Германии такого ограничения нет). Поэтому профессор Дойблер призвал российских коллег при изучении немецкого опыта учитывать юридический и институциональный контекст, в котором действуют производственные советы.

Любопытна история взаимоотношений профсоюзов и производственных советов. Как рассказал Кристиан Брункхорст, немецкие профсоюзы после Второй мировой войны с настороженностью относились к деятельности советов, опасаясь, что они создаются для ослабления позиций профсоюзов. Но на практике введение производственных советов «способствовало снижению числа трудовых конфликтов и повышению производительности труда».

Основная роль профсоюзов заключается в регулировании трудовых отношений в рамках тарифных соглашений, которыми определяются и условия труда, и продолжительность рабочего дня, и возможность использования заемного труда и временных работников. Разумеется, за профсоюзами остается право на забастовку, но тарифные соглашения всегда направлены на предотвращение возможных конфликтных ситуаций. Нужно отметить, что в последнее время на фоне экономической неопределенности работники возражают против заключения тарифных соглашений на длительные сроки — их условия могут не поспевать за изменениями реальной экономической ситуации.

Производственные советы, находящиеся в «гуще событий», следят за тем, чтобы тарифные соглашения соблюдались. Профсоюзы, в свою очередь, заинтересованы в том, чтобы в советы избирались знающие люди, поэтому для членов советов в профсоюзных учебных заведениях проводятся регулярные семинары и курсы повышения квалификации, им в случае необходимости предоставляется и профессиональная юридическая помощь.

«Деятельность нашего профсоюза позволила германскому производству легче пережить кризис, — отметил Кристиан Брункхорст. — Но чтобы достичь своих целей, профсоюзам нужно налаживать систему взаимодействия с производственными советами, при этом четко различая функции этих разных структур».

В дальнейшем разговор на конференции шел в основном о российской практике участия работников в управлении предприятием. Большинство участников дискуссии согласились с мнением профессора Дойблера о том, что простое копирование немецких социально-трудовых механизмов сделает их нежизнеспособными в российских условиях.

Декан факультета государственного и муниципального управления ВШЭ Федор Прокопов напомнил, что почти на всех крупных предприятиях «существуют работоспособные профсоюзные организации и различные форматы участия работников в производственной демократии». К ним можно отнести, в частности, советы трудовых коллективов и советы ветеранов. «Наша особенность состоит в том, что трудовое законодательство безразлично к разделению функций, выполняемых профсоюзами и другими представителями работников, — считает Федор Прокопов. — Логика была, видимо, такая, что иные формы представительства будут создаваться только там, где нет профсоюзов. В этой парадигме мы, скорее всего, и будем в дальнейшем развиваться».

Считая «бесперспективной» идею замещения профсоюзов на предприятии советами трудовых коллективов, Федор Прокопов вместе с тем полагает, что возможности их взаимодействия «должны использоваться более эффективно». Что касается немецкого опыта, то полезной для России может быть «технологическая часть функционирования производственных советов» — их права, в том числе на организацию повседневного труда работников, в Германии определены очень четко. Впрочем, перед выработкой конкретных предложений необходимо провести «большой эмпирический анализ того, что происходит на российских предприятиях».

Свою оценку текущей ситуации с «производственной демократией» дали на конференции представители крупнейших российских работодателей и профсоюзных организаций. Так, заместитель председателя Федерации независимых профсоюзов России Нина Кузьмина опасается, что производственные советы, не имеющие права на забастовку, будут очень удобны работодателям, которые попытаются использовать их для выдавливания с предприятий профсоюзов. Схожее мнение высказал президент Конфедерации труда России Борис Кравченко, заметивший, что «эта идея опять спускается сверху, а это плохо», и констатировавший «кризис социального партнерства в России».

Заведующий кафедрой трудового права Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова Александр Куренной, обращаясь к юридической стороне проблемы, отметил, что российское трудовое законодательство по-прежнему имеет слишком много белых пятен, когда дело касается участия работников в управлении предприятием. «Ни одно акционерное общество в стране добровольно словом не обмолвилось о каких-то формах участия своих сотрудников в управлении, — сказал Александр Куренной. — Давайте опишем это в законодательстве, как в Германии, и проблема хотя бы в этом плане будет решена».

«Конференция получилась очень интересная, — сказала, в свою очередь, директор Центра социально-трудовых прав Елена Герасимова. — С другой стороны, на ней мы едва ли могли прийти к чему-то определенному. Просто потому, что мы действуем в состоянии большой неопределенности. Сегодняшняя дискуссия показала, что мы — социальные партнеры, ученые — по-разному понимаем сами функции профсоюза. Даже внутри профсоюзов мнения разные. Поэтому мне кажется важной высказанная Федором Прокоповым идея провести всесторонний анализ практики социального партнерства на российских предприятиях».

Завершало конференцию выступление ординарного профессора ВШЭ Юрия Орловского. По его мнению, доклады немецких гостей свидетельствуют, что «успех сопутствует тем организациям, где есть четкое разграничение функций между профсоюзами и производственными советами, где они не конкурируют, а объединяют усилия для достижения общих целей».

Но в России добиться реального участия работников в управлении производством можно будет только после «решения основной задачи — реформы заработанной платы», уверен Юрий Орловский. «Сколько можно ждать, пока будет реализована статья 133, согласно которой минимальный размер оплаты труда не может быть ниже прожиточного минимума? Почему у нас стимулирующие и компенсационные выплаты входят в величину минимальной оплаты труда? Почему мы не можем установить пределы дифференциации между высоко- и низкооплачиваемыми работниками? Почему в коллективные договоры вносятся положения, которые всего лишь воспроизводят нормы трудового законодательства, и многие коллективные договоры не являются регуляторами заработанной платы? Почему мы хотя бы в порядке эксперимента не можем перейти на почасовую оплату труда? На эти «почему?» необходимо дать ответ. Если у нас будет другая заработанная плата, то мы получим и другую активность работников в управлении производством», — заключил Юрий Орловский.
 

Олег Серегин, Новостная служба портала ВШЭ

Фото Максима Блинова